Чужестранка Книга 1 - Страница 101

101

— Не ходи туда! — воскликнула я в приступе внезапного страха.

Взявшись рукой за щеколду, он улыбнулся мне.

— Не бойся, милая. Раз уж они свидетели, должны же они что-то увидеть. К тому же я не собираюсь голодать три дня из страха перед шутками.

Он вышел из комнаты, встреченный шумным хором одобрительных непристойностей; нашу дверь он оставил приоткрытой. Мне было слышно, как он продвигается к кухне, сопровождаемый поздравительными выкриками, грубыми вопросами и советами.

— Каково пришлось в первый раз, Джейми? Было у тебя кровотечение? — выкрикнул легко распознаваемый нахальный голос Руперта.

— Нет, но у тебя оно будет, старый негодяй, если ты не укоротишь язык, — отпарировал Джейми, и его ответ был встречен восторженным одобрением. Шутки и насмешки продолжались все время, пока он находился в кухне, а потом возвращался и подымался по лестнице.

Я открыла дверь пошире, чтобы пропустить его; лицо у него пылало жарче огня в камине там внизу, а руки полны были снеди. Он переступил порог, преследуемый финальным взрывом веселья, который я оборвала, захлопнув дверь и опустив щеколду.

— Я принес достаточно, чтобы мы с тобой некоторое время могли отсюда не выходить, — сказал Джейми, расставляя тарелки на столе и не глядя на меня. — Хочешь поклевать?

Я протянула руку у него за спиной, чтобы взять бутылку.

— Не сию минуту, — ответила я. — Первым делом я хочу выпить.

Несмотря на неопытность, от Джейми исходила напористая мужская сила, которая и возбуждала и покоряла меня. Я не хотела ни наставлять его, ни демонстрировать ему свой опыт и позволяла ему делать, что он хочет, изредка предлагая небольшие «коррективы» — например, попросила его переносить вес на локти, а не на мою грудь.

Все еще не насытившийся и слишком неловкий, чтобы быть нежным, он тем не менее отдавался любви с такой неослабевающей радостью, что я впервые подумала о девственности как о недостаточно оцененном товаре. При этом Джейми столь беспокоился, как бы не причинить мне боль, что это и умиляло меня, и несколько раздражало.

Во время нашего третьего сближения я вдруг напряженно изогнулась и вскрикнула. Джейми мгновенно отпрянул и замер с виноватым видом.

— Прости, — сказал он. — Я не хотел причинить тебе боль.

— Ты и не причинил, — ответила я, вытянувшись в блаженной истоме.

— Правда? — недоверчиво спросил он, внимательно оглядев меня.

И тут мне пришло в голову, что Руперт и Мурта во время своих поспешных уроков упустили из виду кое-какие весьма существенные пункты.

— Так бывает каждый раз? — спросил он в полном, упоении, когда я просветила его.

Я почувствовала себя кем-то вроде японской гейши. Никогда не воображала себя в роли инструктора искусства любви, но заметила про себя, что в ней, оказывается, есть свои привлекательные стороны.

— Нет, не каждый раз, — ответила я, забавляясь его непосредственностью. — Только если мужчина — настоящий любовник.

— О! — У Джейми порозовели уши.

Я почувствовала некоторое волнение, заметив, что отвлеченный интерес сменяется возрастающей решимостью приступить к действию.

— Ты скажешь мне, как я должен вести себя в следующий раз? — спросил он.

— А ничего особенного и не надо делать, — ответила я. — Просто двигайся медленнее и будь внимателен. А зачем ждать? Ведь ты все еще готов к действию.

Джейми был удивлен.

— А тебе не нужно подождать? Я, например, не могу сразу же после…

— Ну, у женщин это по-другому.

— Да, я заметил, — пробормотал он.

Он обхватил мое запястье большим и указательным пальцами.

— Просто… ты такая маленькая. Я боюсь сделать тебе больно.

— Ничего подобного не произойдет, — нетерпеливо возразила я. — А если бы и так, то я вовсе не против.

На лице у него было написано удивленное непонимание, и я решила показать, что я имею в виду.

— Что ты делаешь? — в полном изумлении спросил он.

— То, что ты видишь. Не дергайся.

Немного погодя я пустила в ход зубы и надавливала ими до тех пор, пока он не втянул в себя воздух со свистом. Я остановилась.

— Я причинила тебе боль?

— Да. Немного, — ответил он сдавленно.

— Ты хочешь, чтобы я перестала?

— Нет!

И я продолжала — достаточно грубо — до тех пор, пока он вдруг содрогнулся в конвульсии и застонал так, словно я вырвала у него сердце. Он откинулся на спину, вздрагивая и тяжело дыша. Лежал и бормотал что-то по-гэльски, смежив веки.

— Что ты сказал?

— Я сказал, — отвечал он, открыв глаза, — что думал, сердце у меня разорвется.

Я усмехнулась, довольная собой.

— Мурта и компания не сказали тебе об этом?

— Они сказали. Но это было то, чему я не поверил.

Я рассмеялась.

— В таком случае лучше бы ты не рассказывал мне, что еще они тебе говорили. Ведь ты теперь понял, что я имела в виду, когда сказала о грубости. О том, что я не против?

— Да. — Он сделал очень глубокий вдох и медленно выдохнул воздух. — А если бы я сделал то же с тобой, ты испытала бы такие же вещи?

— Понимаешь ли… — начала я и запнулась. — Я не могу сказать точно…

Все это время я делала все возможное, чтобы прогнать всякую мысль о Фрэнке, считая, что в постели должны быть только двое, независимо от того, почему и как они там оказались. Джейми очень отличался от Фрэнка, телесно и душевно, но ведь существует сравнительно небольшое количество способов соединения двух тел, и для нас еще не определилась область интимности, в которой акт любви принимает определенный вариант. Чисто плотские сопоставления и сходства неизбежны, но оставалось и неизведанное, пусть и немногое.

101