Чужестранка Книга 1 - Страница 50

К оглавлению

50

Я вытерла руки о передник и задумалась. Я осмотрела почти все, оставался только деревянный ящик у стены. Откинула крышку — и с отвращением отпрянула: такая вонь ударила мне в ноздри.

Ящик хранил в себе принадлежности хирургической практики Битона. В нем находились несколько ужасающих душу пил, ножи, зубила и прочие инструменты, гораздо более пригодные на постройке дома, нежели в деликатном искусстве хирургии. Воняло так ужасно лишь потому, что Дэви Битон не находил никакого смысла в том, чтобы чистить инструменты после употребления. Я невольно сморщилась при виде темных пятен на некоторых лезвиях и захлопнула крышку.

Я подвинула ящик к двери, намереваясь предложить мистрисс Фиц передать отмытые от грязи инструменты плотнику — если в замке таковой, имелся.

Меня насторожил какой-то шум у меня за спиной — и как раз вовремя, чтобы я успела посторониться и не наткнуться на кого-то, вошедшего в комнату. Обернувшись, я увидела двух молодых людей, один из которых прыгал на одной ноге, а второй его поддерживал. Больная нога была обмотана неопрятными на вид тряпками, на которых, проступали пятна крови.

Я огляделась по сторонам, потом указала хромому на ящик — за неимением ничего более подходящего.

— Садитесь, — предложила я.

Новый целитель замка Леох начинал свою практику.

Глава 8
РАЗВЛЕЧЕНИЯ ОДНОГО ВЕЧЕРА

Я легла в постель в совершенном изнеможении. Но, как ни странно, была чрезвычайно довольна тем, что разобралась в наследстве Битона, что, имея в своем распоряжении ничтожно малое количество медицинских средств, я все же помогла нескольким пациентам, — одним словом, я почувствовала себя нужным и полезным человеком. Ощущая под пальцами плоть и кости, считая пульс, осматривая языки и глазные зрачки, я включилась в привычную рутину, и это несколько приглушило состояние паники, в котором я пребывала с того самого момента, как прошла сквозь камень. В странных обстоятельствах я очутилась и была выбита из колеи — должно быть, поэтому сознание, что я имею дело с реальными людьми, успокаивало меня. У этих людей бились в груди живые сердца, я слышала их дыхание, у них росли волосы, и плоть их под моими пальцами упруго и тепло подавалась. Некоторые из них дурно пахли, завшивели, неизвестно когда мылись, но все это было для меня не ново. Условия ничуть не хуже, чем в полевом госпитале, а что касается травм, то они оказались куда менее серьезными. Мне доставляла радостное удовлетворение возможность облегчить боль, вправить сустав, помочь недужному. Ответственность за здоровье других людей уменьшала чувство собственной беспомощности как жертвы судьбы, забросившей меня сюда, и я была признательна Коламу за его предложение.

Колам Макензи. Поистине странный человек. Культурный, воспитанный до невозможности, думающий, и под всем этим — железная воля и непреклонность, глубоко запрятанные, в отличие от его брата Дугала, у которого эти качества, так сказать, лежали на поверхности. Прирожденный воин. Однако стоило взглянуть на них вместе — и сразу становилось ясно, кто сильнее. Колам был прирожденный вождь — невзирая на физическое убожество.

Синдром Тулуз-Лотрека. Раньше мне не приходилось видеть подобных больных, но я слышала описание болезни. Названная по имени наиболее известного человека, страдавшего ею (я тут же вспомнила, что этот человек пока еще не родился), она заключалась в дегенеративном изменении костей и соединительной ткани. Жертвы этой болезни нередко рождались нормальными, но уже в раннем подростковом возрасте длинные кости ног не выдерживали тяжести корпуса и начинали разрушаться.

Свидетельствуют об этой болезни, связанной с нарушением обмена веществ, анемичная, бледная кожа, покрытая преждевременными морщинами, а также замеченные мною у Колама сухие, грубые мозоли на пальцах. Поскольку ноги искривились и согнулись, искривился, разумеется, и позвоночник, что причиняло больному постоянные страдания. Лениво перебирая пальцами растрепавшиеся волосы, я припоминала описание болезни подробнее. Низкий лейкоцитоз обусловливает восприимчивость к инфекциям, а это весьма часто приводит к раннему артриту. Из-за недостаточной циркуляции крови и дегенерации соединительной ткани такие больные, как правило, бесплодны, часто страдают импотенцией.

Внезапно я замерла, вспомнив о Хэмише. «Мой сын», — с гордостью произнес Колам, представляя мне мальчика. Ммм, подумала я, возможно, он не импотент. А может, и да. К счастью для Летиции, многие мужчины клана Макензи разительно похожи один на другого.

Мои интересные размышления были прерваны стуком в дверь. Явился один из вездесущих мальчуганов и передал приглашение Колама. В холле состоится исполнение песен, и Макензи просит оказать ему честь моим присутствием, если мне угодно спуститься.

Мне было любопытно снова повидать Колама — в свете моих сегодняшних размышлений. Бросив быстрый взгляд в зеркало и слегка пригладив волосы, я закрыла за собой дверь комнаты и отправилась вслед за моим провожатым в путь по холодному и продуваемому сквозняками коридору.

Вечерний холл выглядел совсем иначе, нежели дневной: укрепленные по стенам горящие сосновые факелы придавали ему праздничный вид; время от времени горящая смола давала ярко-голубую вспышку пламени. Гигантский очаг с его вертелами и котлами утратил буйство, свойственное ему во время ужина, и горел мирно. Пламя лизало два больших полена, скорее даже бревна, ленивыми языками, а вертела были сдвинуты к дымовой трубе.

Столы и скамьи отодвинули, чтобы освободить место у очага; очевидно, здесь и должно было происходить действие, потому что даже резное кресло Колама установили чуть в стороне. Колам уже сидел в нем, на ногах у него был теплый плед, а возле кресла стоял небольшой столик с графином и бокалами на нем.

50