Чужестранка Книга 1 - Страница 55

Я невольно стала дотрагиваться до рубцов, как бы пытаясь своими прикосновениями стереть отметины. Джейми глубоко вдыхал, но не двигался, когда я трогала самые страшные шрамы, один за другим, будто бы показывая ему то, чего он сам не мог увидеть. Наконец я положила руки ему на плечи и замерла в молчании, ища слова.

Он накрыл мою руку своей и легонько сжал ее, давая мне почувствовать тем самым, что понимает, о чем я молчу, не находя слов.

— С другими случались вещи и похуже, — произнес он тихо и будто снял злые чары. — Она вроде бы заживает, — продолжал он, пытаясь разглядеть рану на плече. — Почти совсем не болит.

— Это хорошо, — согласилась я, откашлявшись, чтобы устранить некое препятствие в горле. — Заживает отлично, корочка сухая, никакого нагноения. Держите рану в чистоте и в ближайшие дни старайтесь по возможности не напрягать руку.

Я похлопала его по здоровому плечу в знак того, что отпускаю с миром. Он надел рубашку без моей помощи, заправив длинный подол в килт.

Был один неловкий момент, когда он задержался у выхода, кажется, собираясь что-то сказать на прощанье. Наконец просто пригласил завтра прийти в конюшню посмотреть новорожденного жеребенка. Я пообещала, что приду, и мы в один голос пожелали друг другу спокойной ночи. Засмеялись и кивнули, когда я закрывала дверь. Я сразу легла в постель, еще не совсем протрезвевшая, и видела какие-то несусветные сны, которые утром не могла вспомнить.

На следующий день с утра я долго принимала пациентов, потом обшарила кладовую в поисках целебных трав для пополнения моей аптеки, записала — соблюдая правила — подробности сегодняшнего при-ема в черную книгу Дэви Битона и только после этого покинула свой тесный кабинет в жажде свежего воздуха и свободных телодвижений.

Вокруг никого не было, и я воспользовалась возможностью осмотреть верхние помещения замка; я заглядывала в пустующие комнаты, поднимаясь по винтовым лестницам, и составляла в уме план замка. План, по правде говоря, получался весьма беспорядочный. Столько пристроек и пристроечек появилось с течением лет, что невозможно было определить, каким был первоначальный замысел постройки. Вот в этом зале, например, находился альков, к которому вела особая лестница, но который был слишком мал, чтобы считаться самостоятельной комнатой.

Альков был частично скрыт занавеской из полосатого полотна; я бы миновала его, не задерживаясь, если бы мое внимание не привлекло нечто белое, мелькнувшее из-под занавески. Я остановилась и заглянула внутрь — узнать, что там такое. «Такое» оказалось белым рукавом рубашки Джейми, прижавшего к себе девушку и целующего ее. Девушка сидела у него на коленях, и ее золотистые волосы отражали проникший за занавеску солнечный луч, словно спинка форели в ручье в утренний час.

Я замерла, не зная, как себя повести. У меня не было ни малейшего желания подглядывать, за ними, но я опасалась, что мои шаги по каменным плитам пола привлекут их внимание. Пока я медлила, Джейми расслабил объятие и поднял голову. Наши глаза встретились; узнав меня, он сразу успокоился, и вспыхнувшее было на лице выражение тревоги исчезло. Приподняв брови и чуть заметно пожав плечами, он усадил девушку поудобнее у себя на коленях и продолжил свое занятие. Я отступила и на цыпочках удалилась прочь. Это не мое дело. Однако я полагала, что и Колам, и отец девицы сочтут подобного «принца-консорта» весьма нежелательным. Если парочка не станет выбирать менее опасные места для встреч, то как бы не пришлось Джейми принять еще раз побои уже на свой собственный счет.

За ужином в этот, день я увидела его вместе с Алеком и уселась напротив них за длинным столом. Джейми поздоровался со мной вполне приветливо, но в глазах его была некая напряженность. Старина Алек удостоил меня своего обычного «мм-ф-м». Женщины, как он объяснил мне в паддоке, ничего не понимают в лошадях, так что с ними и говорить не о чем.

— Успешно ли идет укрощение лошадей? — спросила я, чтобы прервать хоть ненадолго механическое движение челюстей на противоположной стороне стола.

— Вполне успешно, — отозвался Джейми.

Я поглядела прямо на него поверх блюда с отварной репой.

— У вас губы сильно припухли, Джейми. Это лошадь вас ударила? — спросила я не без ехидства.

— Ага, — ответил он, сощурившись. — Мордой ткнула, чуть я отвернулся.

Он говорил спокойно, однако тяжелая нога надавила под столом на кончик моей туфли. Надавила слегка, но все было ясно.

— Как скверно, — посочувствовала я с самым невинным выражением. — Ваши кобылки могут быть опасны.

Нога нажала сильнее, когда Алек вмешался в разговор:

— Кобылки? Но ты вроде с кобылами сейчас не работаешь, а, паренек?

Я попробовала воспользоваться другой ногой как рычагом, чтобы столкнуть тяжелый сапог; это не помогло, тогда я с силой пнула Джейми в лодыжку. Он дернулся и убрал ногу.

— Что это с тобой? —поинтересовался Алек.

— Язык прикусил, — ответил Джейми, глядя на меня поверх руки, которой он прикрыл рот.

— Ну и нескладный же ты дуралей! Чего еще ждать от идиота, который вовремя не может от лошади увернуться… — И Алек приступил к долгому обличению своего помощника в неуклюжести, лени, глупости и вообще всяческой неспособности. Джейми, наименее неуклюжий человек из всех, кого я знала, опустил голову и продолжал бесстрастно пережевывать пищу в течение всей этой обвинительной речи, но щеки у него горели огнем. Что касается меня, то весь остаток трапезы я провела, скромно опустив глаза в тарелку.

Джейми отказался от второй порции тушеного мяса и поспешно покинул стол, не дослушав тираду Алека. Несколько минут я и старый конюх жевали молча. Вытерев тарелку последним кусочком хлеба, Алек отправил его в рот и откинулся назад, сардонически поглядывая на меня своим единственным голубым глазом.