— Я не могу дышать, — пожаловался он.
— Свободно дышать вам будет больно. Не двигайтесь. У кого вы научились так драться? Тоже у Дугала?
— Нет. — Он поморщился, когда я приложила уксусную примочку к рассеченной брови. — Меня научил отец.
— Правда? Кем же был ваш отец? Местным чемпионом по боксу?
— Что такое бокс? Нет, он был фермером. И тоже объезжал лошадей. — Джейми со свистом втянул в себя воздух — теперь я накладывала уксусную примочку на голень. — Мне было лет десять или одиннадцать, когда отец мне сказал, что ростом и статью я пошел в материну родню, значит, надо мне научиться драться.
Он вздохнул с облегчением и протянул мне руку, чтобы я могла протереть настоем календулы разбитые костяшки пальцев.
— Отец говорил: «Раз ты будешь рослый и сильный, половина мужиков, с которыми встретишься, тебя испугается, а половина захочет с тобой подраться. Уложи одного — тогда остальные оставят тебя в покое. И научись делать это быстро и чисто, не то придется тебе драться всю твою жизнь». Он отвел меня на гумно и швырял на соломy до тех пор, пока я не научился давать сдачи… Ой как жжет!
— Раны от ногтей очень опасны, — сказала я, прижигая царапины ему на шее. — Особенно если руки не моют регулярно. А я сильно сомневаюсь, чтобы этот грязноволосый мылся хоть раз в год. Я бы не сказала, что сегодня вы сделали это «быстро и чисто», но впечатление осталось сильное. Ваш отец гордился бы вами.
Я говорила с некоторой долей иронии и удивилась, заметив, что по его лицу скользнула легкая тень.
— Мой отец умер, — произнес он серьезно.
— Простите. — Я закончила обработку царапин и сказала как можно мягче: — Я в самом деле так считаю. Он гордился бы вами.
Джейми молча улыбнулся в ответ. Он вдруг показался мне совсем юным. Сколько же ему лет? Я уже хотела спросить об этом, но тут позади нас раздался чей-то хриплый кашель — в сарай явился посетитель. Это оказался вездесущий коротышка Мурта. Не без веселого любопытства он поглядел на перевязанные ребра Джейми и вдруг швырнул ему маленький кожаный кисет или кошелек. Джейми поймал его своей большой рукой, причем кошелек звякнул.
— Что тут? — спросил Джейми. Мурта высоко поднял жидкие брови.
— Твоя доля от пари, что же еще?
Джейми покачал головой и собирался перебросить кошелек обратно.
— Я никаких пари не заключал.
Мурта выставил вперед ладонь, чтобы удержать его.
— Ты сделал дело. Ты сейчас самый популярный парень, по крайней мере у тех, кто тебя поддерживал.
— Только не у Дугала, — вставила словечко я. Мурта был из тех мужчин, которых каждый раз удивляет, что у женщин тоже есть голос, но он кивнул вполне вежливо.
— Это верно, — сказал он и добавил, обращаясь к Джейми: — Но тебя-то это не должно особенно беспокоить.
— Вот как?
Мужчины обменялись взглядами, значения которых я, понятно, не уловила. Джейми медленно выпустил воздух сквозь зубы и наклонил голову.
— Когда? — спросил он.
— Через неделю. Может, через десять дней. Возле Лаг Круйма. Знаешь такое место?
Джейми еще раз наклонил голову; он явно был чем-то доволен.
— Знаю, — ответил он.
Я переводила глаза с одного лица на другое — оба были совершенно непроницаемы. Значит, Мурта что-то узнал. Быть может, это «что-то» связано с загадочными Хорроксами? Я пожала плечами. Что бы там ни было, но с демонстрацией рубцов на спине у Джейми покончено.
— А что, если бы Дугал вместо этого сплясал чечетку? — проговорила я.
Непроницаемые лица тотчас превратились в лица недоумевающие.
— Что?
— Ничего, не обращайте внимания. Спокойной ночи, — пожелала я и удалилась со своим медицинским коробом, чтобы найти себе место для отдыха.
Мы все ближе подъезжали к Форт-Уильяму, и я начала всерьез обдумывать, как мне следует действовать, когда мы прибудем туда.
Я считала, что в основном это зависит от поведения командира гарнизона. Если он поверит, что я — благородная дама в беде, то, вероятно, даст мне сопровождающих до побережья и моего мнимого отплытия во Францию.
Однако он может отнестись ко мне и с подозрением по случаю того, что я приезжаю вместе с Макензи. Сама я определенно не шотландка, но тем не менее не примет ли он меня за шпионку? Ведь и Колам и Дугал полагали, что я английская шпионка.
Но с какой стати, по какой причине я могла быть подослана к ним в подобном качестве? Видимо, из-за их антипатриотической деятельности, одним из проявлений которой был сбор денег для поддержки принца Карла Эдуарда Стюарта, претендента на трон.
Но в таком случае почему же Дугал позволял мне наблюдать, как он это делает? Он с легкостью мог выпроводить меня из помещения перед началом этой процедуры. Но ведь разговоры при этом велись по-гэльски, возражала я себе.
Впрочем, и тут есть своя сложность. Я припомнила странный блеск в глазах у Дугала, когда он задал мне вопрос: «Я полагал, что вы не знаете гэльского?» Возможно, это было своего рода проверкой, на самом ли деле язык мне незнаком. Вряд ли бы заслали в горы Шотландии шпиона или шпионку, которые не могут объясниться более чем с половиной тамошнего населения.
Ну а разговор между Дугалом и Джейми, который я подслушала? Из него стало ясно, что Дугал действительно якобит, а Колам — пока еще нет…
Голова у меня начинала кружиться от всех этих предположений, и я от души обрадовалась, увидев, что мы подъезжаем к большой деревне. Это по крайней мере обещало хорошую гостиницу и приличный ужин.
Гостиница и вправду оказалась удобная — по тем меркам, к которым я уже начала привыкать. И если кровать явно предназначалась для карликов — причем кусаемых блохами, — то, во всяком случае, она помещалась в отдельной комнате. В некоторых маленьких гостиницах мне приходилось спать на скамье в общей комнате в окружении храпящих существ мужского пола и уродливо-горбатых теней завернутых в пледы телес.