Чужестранка Книга 1 - Страница 96

— Да, я согласна. Обещаю быть честной. Его пальцы сомкнулись над моими.

— Я обещаю тебе то же. Ну а теперь… — Он глубоко вздохнул. — Ты спрашиваешь, почему я на тебе женился?

— Мне просто немножечко любопытно это узнать. Широкая улыбка словно вобрала в себя юмор, который прятался у него в глазах.

— Не могу сказать, что порицаю твое любопытство.. Причин несколько. Об одной, даже, скорее, о двух я сейчас не вправе говорить, но позже ты их узнаешь. Но главная причина — та же самая, что и у тебя, это необходимость спасти тебя от рук Джека Рэндолла.

Я вздрогнула при упоминании имени капитана, и руки Джейми крепче сжали мои.

— Ты в безопасности, — сказал он твердо. — Ты носишь мое имя, ты под защитой клана и под моей защитой. Он больше не дотронется до тебя, пока я жив.

— Благодарю тебя, — сказала я.

И, глядя на это строгое, молодое, решительное лицо с широкими скулами и крупным подбородком, я впервые почувствовала, что в нелепом плане Дугала заложена разумная основа.

«Под моей защитой…» То была не просто фраза — стоило посмотреть на Джейми, на твердый разворот его широких плеч, стоило вспомнить его диковатую грацию, когда он показывал мне при лунном свете приемы боя на мечах. Он знал, что говорит. Совсем еще молодой, он имел право так говорить, и его рубцы подтверждали это право. Он был не старше многих летчиков и пехотинцев, за которыми мне пришлось ухаживать в госпитале, и так же, как они, Он знал цену ответственности. Он давал мне не романтический обет, а твердое обещание защищать мою безопасность ценой своей собственной. Я могла лишь надеяться, что дам ему что-то взамен.

— Это просто великолепно с твоей стороны, — совершенно искренне сказала я, — но стоило ли это брака?

— Стоило. — Он кивком подкрепил слово. — Я имею основания судить об этом человеке, ты же знаешь. Я не хотел бы, чтобы в его власти оказалась даже собака, и не допустил бы этого, если бы мог. Что же сказать о беспомощной женщине?

— Весьма похвально, — кисло заметила я, и Джейми рассмеялся.

Он встал и подошел к столику у окна. Кто-то — должно быть, хозяйка гостиницы — поставил букет полевых цветов в высокий стакан для виски. Рядом с букетом стояли два бокала для вина и бутылка.

Джейми налил вино в бокалы, вернулся на свое место и протянул мне бокал.

— Не такое хорошее, как из личных запасов Колама, — сказал он с улыбкой, — но все же недурное.

Он поднял бокал.

— За миссис Фрэзер, — мягко произнес он, а меня вдруг охватил новый приступ паники, но я твердо подавила его и подняла свой бокал.

— За честность, — сказала я, и мы оба выпили. — Ну хорошо, — продолжала я, опустив пустой бокал, — это одна причина. А есть другие, о которых ты мог бы мне сказать?

Он принялся внимательно изучать свой бокал.

— Вероятно, просто потому, что хочу спать с тобой. — Он быстро взглянул на меня. — Ты думала об этом?

Если он хотел смутить меня, то вполне преуспел, но я решила этого не показывать.

— Это правда? — смело спросила я.

— Если быть честным, то да, правда, — ответил он, и голубые глаза прямо смотрели на меня поверх бокала.

— Для этого вовсе не обязательно было жениться на мне, — возразила я.

Джейми был по-настоящему шокирован таким заявлением.

— Неужели ты думаешь, что я стал бы это делать, не предложив тебе выйти за меня замуж?

— Многих мужчин это не смутило бы, — сказала я, забавляясь его наивностью.

В явном затруднении он забормотал что-то невнятное, но тут же собрался и заявил с полным достоинством:

— Может быть, я чересчур самоуверен, говоря так, но я предпочитаю думать, что я не «многие мужчины», и не считаю необходимым вести себя в соответствии с наиболее низким общественным знаменателем.

Я была тронута его словами и поспешила заверить, что нахожу его поведение в высшей степени порядочным и джентльменским и прошу извинить меня за неумышленные сомнения по поводу его мотивов.

На этой высокой дипломатической ноте мы прервали разговор на то время, пока Джейми вновь наполнял бокалы.

Некоторое время мы молча потягивали вино, оба несколько смущенные откровенностью последнего диалога. Совершенно ясно, что я могла ему что-то предложить; по совести, нельзя сказать, чтобы сама мысль не приходила мне в голову, несмотря на всю нелепость ситуации, в которой мы оба оказались. Джейми был весьма привлекательный молодой человек. И ведь случилось так, что сразу после приезда в замок я сидела у него на коленях… и…

Я подняла свой бокал и выпила вино. Похлопала рукой по постели рядом с собой.

— Садись сюда, — предложила я. — И… — Я запнулась в поисках более или менее нейтральной темы разговора, которая сняла бы неловкость от неизбежных мыслей о предстоящей близости, — и расскажи мне о своей семье. Где ты рос?

Постель заметно опустилась под тяжестью тела Джейми, и я уперлась рукой, чтобы не скатиться на него. Он уселся достаточно близко от меня: рукав его рубашки прикасался к моей руке. Я положила ее ладонью вверх себе на бедро, и Джейми, усевшись, естественно взял ее своей рукой. Мы откинулись к стене, ни он, ни я не опустили глаз, но оба мы чувствовали, что этот жест как бы связал нас воедино.

— Ну, так с чего же мне начать?

Джейми уложил на стул свои отнюдь не маленькие ноги и скрестил их в лодыжках. Мне стало немного забавно, когда я распознала в эту минуту в нем типичного шотландского горца, готового пуститься в разбор, медленный и неторопливый, сложного сплетения семейных и клановых взаимоотношений, которые составляют неизбежный фон любого сколько-нибудь значительного события в горной Шотландии. Мы с Фрэнком провели один из вечеров в пабе, просто зачарованные разговором между двумя чудаками, в котором ответственность за разрушение какого-то старинного амбара восходила к запутанной междоусобице, ведущей начало, если я правильно поняла, с 1790 года. С ощущением небольшого шока, к которому я уже начала привыкать, я вдруг осознала, что эта междоусобица, происхождение которой терялось для меня в тумане времен, теперь еще не началась. Усилием воли подавив сумятицу, начавшуюся у меня в мозгу при этой мысли, я заставила себя сосредоточиться на том, о чем повествовал Джейми.